Я вдруг сдулась, выдохлась, как теплая газировка и поняла, какой глупой была, когда решила, что у меня выйдет. И правда, чем я руководствовалась, влезая в это закрытое дело. Более того, в дело, которое оплачено другому человеку. А с другой стороны я ведь не брала платы за свои старания, правда? И, если не ради денег, то ради чего я это затеяла?
Во-первых, хотела проверить саму себя. Стала ли я наблюдательнее к деталям, научилась ли мыслить не только, как преступник, но и как полицейский или хотя бы, как писатель детективных романов. В фильмах все оказывается так легко, даже, когда не все свидетели хотят помогать полиции. Ну и что, что это все подогнано под сценарий? До того, как я напросилась работать в участке, я вообще считала это не реальным для простого обывателя, пусть даже с большой фантазией. Возможно, тут дело в образовании. Юристу было бы легче? Смотрю на детектива, размышляя, легче ли ей сейчас? По лицу и движениям руки, слегка раздраженно поправляющей прическу, видно, что не особо. Я-то здесь и лезу не в свое дело.
Во-вторых, мне, как и любому нормальному человеку, было интересно- оправдаются ли подозрения родных касательно характера смерти жертвы. Правда ли это убийство или, как и было заявлено ранее- самоубийство? Ведь даже, если он не показывал, как ему плохо, мысли вполне могли возникать в его голове, набирая сил с каждым днем. Успел ли он одуматься прежде, чем смерть забрала его?
В-третьих, я видела насколько были убиты горем родные умершего. Видела в их глазах теплящуюся надежду на то, что все выводы полиции развеются после тщательного расследования со стороны за деньги и обелят_успокоят их совесть, которая грызет нутро каждую минуту. Мне хотелось помочь снять им эту ношу с плеч, чтобы они не винили себя в произошедшем оставшиеся годы.
В-четвертых, а если это самоубийство? Что толкнуло Коннора Джонсона на подобный шаг? Любовные перипетии? Жизненные неурядицы? Проблемы на работе? Море алкоголя? Может быть маниакально-депрессивный психоз из-за жизни в целом? Не сказать, чтобы его времяпровождение было веселым и полным интереса к жизни.
Итак, Оливия, что же ты скажешь Веспер Коул, чтобы она не решила пинком под зад вышвырнуть тебя из этого дела? Но я не могла сказать о самом главном, что понимаю человека, покончившего с собой лучше, чем кто бы то ни был. Конечно, и красавицу Веспер я не знаю, в ее жизни тоже могло быть много кочек и ям, но по одному ее виду ясно, что у нее сильный дух, а такие не решают покончить с собой.
Самоуверенность и альтруизм?- усмехаюсь я. Нет, будет звучать нагло и грубо, она может это снова принять в штыки. Но, если скажу, что я писатель, то она, как и многие-многие окружающие может это расценить, как бессовестное использование чужого горя для наживы. Пусть даже для душевной нежели финансовой. Нет! Конечно же, это не так. Я не собиралась ничего использовать для своей работы, кроме полученного опыта самостоятельного расследования.
Если честно, то я не находилась с удобным ответом, который удовлетворил бы нас обоих.
- Возможно, это чрезмерная самонадеянность, но я хотела попытаться самостоятельно докопаться до сути,- а потом мне пришла в голову мысль, не особо хорошая, но как вариант могла прокатить, потому что отчасти была правдой. Или даже полностью была правдой, Дэнверса ведь не поймешь. Темная лошадка,- Детектив Дэнверс считает, что я ни на что не способна и мечтает от меня избавиться,- и я вовсе не пыталась надавить на женскую солидарность. Ну, если только чуть-чуть.
Немного расслабилась, когда Коул предложила перейти на многообещающее «ты» и разговор за кружкой кофе. Кофе мне определенно не хотелось, но поговорить очень даже.
- Хорошо, так даже лучше,- потому что я чувствовала себя не в своей тарелке. Вновь поставив машину на сигнализацию, я направилась за детективом, решаясь начать разговор с правды о себе, чтобы не было никаких казусов в дальнейшем, после которых Коул чего доброго посадит меня за помехи в расследовании дела частного характера. Интересно, а так можно? даже, если нельзя, Рик ей в этом может охотно помочь,- И, если на чистоту, то я не совсем детектив. Вернее совсем не детектив и даже не студентка юридического факультета,- эту часть объяснений я жутко не любила. Во-первых, потому что объясняла уже в сотый раз; во-вторых, потому что у всех складывалось предвзятое мнение. Очередной писака, которого не волнуют чувства других и справедливость, а лишь собственная нажива. Писатели для них все равно, что надоедливые журналисты. Ох и зря я, наверное, начала эти объяснения.

Джонзи застыла в своем углу, отчаянно оглядываясь и осознавая, что кто бы там ни был сейчас рядом с лестницей, он уже точно её заметил. Почти не дыша, девочка повернула голову и обнаружила, что рядом валяются чьи-то ключи и плеер. Ходят ли преподаватели с плеерами? Собственно, а почему бы и нет? Айви стала перебирать в памяти всех учителей, предполагая, кто же это мог быть, но её подводил тот факт, что все же она новенькая, и с памятью на имена и лица у неё очень так себе. Джонс и раньше обращала мало внимания на окружающих, то и дело пребывая где-то далеко в своем мире, а теперь и вовсе не спешила отвлекаться на всяких там скучных людей, которые только и могут от неё что-то хотеть. Еще не нашлось человека, что смог бы действительно выдернуть её из этого дурацкого состояния – и в конце концов, ей попросту требовалось время. Однажды, может быть, Айви снова станет беспечной версией самой себя, но тьма потери всё еще незримо владела девушкой, не давая открыть глаза и взглянуть на яркие краски мира.
Ничего не происходило, и прогульщице осточертело сидеть, забившись в угол, как испуганный воробушек. В конце концов, если это действительно преподаватель, он бы уже спалил её с потрохами. Или, может, он не заметил потери и ушел восвояси. Коротко выдохнув, Джонс нажала на "стоп" в Spotify, выдернула наушники из ушей и выбралась из своего укрытия, поднимая с пола ключи и плеер. После она обнаружила, кому эти вещи принадлежали. Тут-то Айви и ощутила укол любопытства.
– Это твоё? – девчонка протянула пропажу предполагаемому хозяину и улыбнулась, – А ты чего не на уроке?
Про этого мальчонку Джонс уже слышала. Главным образом разговоры о нем запомнились Айви потому, что фамилия у парня была интересная – Керуак. Ну, просто американская классика во плоти! Кажется, Майки говорил, что этот Керуак – тихонький заучка, у которого можно поклянчить списать (но приятель-долбоклюй не парился даже о таком выполнении домашней работы), но в таком случае, почему этот заучка не на занятии?
– Я Айви, кстати, – представилась девушка, опомнившись, – ну, для своих Джонзи. Я думала, что ты препод и сейчас меня запалишь, и чуть не вымерла, пока ты тут стоял и ждал чудес, – прыснула она.
Девушка надела рюкзак и огляделась по сторонам. Всё же, угроза оказаться пойманными никуда не девалась, а желания попадаться и затем иметь разборки сначала с директором, а потом с отцом, у Айви как-то не прибавилось. Хоть и спасибо папе, что смиренно принял внезапный подарок в виде дочери-подростка, но с мягкостью к ней у него всё же не ладилось. Разумеется, в действительности мужчина старался изо всех сил, и ему тоже было отнюдь нелегко. Но когда тебе 16 лет, сложно заметить, что мир не крутится вокруг тебя одной. Эгоизм так и прорывается наружу, хочется всё воспринимать в штыки и требовать полного понимания своей не в меру тонкой натуры. Когда тебе 16 лет, ты априори не такой, как все, и миру не дано постичь твоих проблем. К сожалению, у Айви имелся реальный повод думать, что её переживания верно поймет разве что психотерапевт. Но сейчас по ней этого было не сказать, ведь Джонзи смотрела на Керуака вполне дружелюбно и с открытой улыбкой. Девушка была заинтригована.